Эти глупые люди думают, что любовь есть, а русалок нет. Но мы-то с вами знаем, что все наоборот (с)
Мысли перекатываются, как стеклянные шарики в пригоршне. Гладкие, холодные, твердые. Постукивают, соприкасаясь. Это приятно. Следовательно, вот мне и облегчение. А постороннему человеку никакого ущерба.
Все как у людей, только чуть-чуть лучше.
Оно ведь как устроено: человек всегда получает то, чего хочет. А хотят человеческие существа, как ни удивительно, вовсе не счастья, не канонического покоя-воли даже, а возможности как следует пожаловаться.
Ключ на месте, следовательно, дверь можно захлопнуть. Чтобы ни одна Алиса не пробралась в мою «страну чудес». Мне, в общем, по барабану, а вот ребенка жалко: разочаруется.
Жаловаться на жизнь и распускать хвост одновременно – уму непостижимо.
Я бы и рад помочь, но жертвовать девственной чистотой собственного паспорта ради чужих бумажек – как-то уж очень нелепо. Да и хлопотно; не зря фиктивные браки денег стоят. Тяжкий, неблагодарный это труд: жениться.
…войны мне хватало при мамаше, теперь отчаянно хотелось мира.
Слово «папа» он выучил гораздо позже, чем «мама» и «дай», но я на него не в обиде. «Мама» и «дай» действительно важнее. Умница, сынок.
А мне дом нужен для того, чтобы было откуда уходить.
Как и зачем люди читают газеты – неведомо, а вот прятаться за ними действительно удобно. Думаю, для того и был изобретен газетный формат, чтобы всякий человек мог сокрыть лицо в общественном месте.
Мы, «дорогие россияне», сперва подождем, пока американские ученые обнаружат в табаке какие-нибудь сверхполезные витамины, провозгласят корпорацию «Филипп-Моррис» спасителем человечества и принудят всякую цивилизованную домохозяйку выкуривать хотя бы полпачки в день. И вот тогда-то объявим во всеуслышание, что у нас свой, особый, путь, и бросим наконец курить. Дружно, всей нацией, в один день.
Как ни крути, а всякое совпадение – добрый знак. Особенно для того, кому кроме этого самого доброго знака и опереться-то не на что.
Старое накрывается тазом, а потом в этом тазу вырастает новое.
Поразительно все-таки: взрыв, пожар, катастрофа, а три взрослых человека большего всего на свете озабочены необходимостью записать некую последовательность чисел.
В момент завершения всякого дела, даже такого пустякового, как поездка домой, я остро чувствую собственную смертность. Строго говоря, я встречаюсь со своей смертью всякий раз, когда паркуюсь у подъезда.
…все мои истории бесконечные, даже те, которые кажутся просто длинными.
Настоящая сова начинает глушить кофе только после полуночи.
Ты их вообще видела, москвичей-то? Нет их в природе. Москва есть, а москвичей нет. Каждый откуда-нибудь приехал.
Потому что когда у тебя внезапно меняется настроение или мысли какие-то дикие в голову лезут, ты вряд ли станешь винить в этом своего ближнего. Тебе в голову не придет, что это его настроение и его мысли.
Больше всего на свете я боюсь, что ни фига у меня не получится.
Для страдания тоже требуется талант, а очкарик, как я обнаружила, был превзойденным гением в этой области.
Потому что есть вещи, которые не то чтобы хуже, но явно труднее смерти.
Вымирать – дело серьезное, тут на всякую ерунду отвлекаться не следует.
Жизнь у динозавров в ту пору была веселая: хочешь, папоротники нюхай, хочешь, полетом птеродактиля любуйся, хочешь – сражайся с другими динозаврами.
Зачем учиться, если все равно вымирать?
Такое уж дело печаль: удовольствия от нее никакого, а времени и сил отнимает так много, что на другие дела почти ничего не остается.
А Океан, как известно, никогда не врёт.
Это уже потом, гораздо позже, люди придумали, что нужно иногда говорить неправду, чтобы, скажем, не получить дубиной по голове.
Без печали, как известно, и вымереть-то толком не получится, как ни старайся.
А когда кто-то маленький узнает Смысл Жизни, он становится взрослым – так, между прочим, до сих пор считается. Другое дело, что и тогда, в незапамятные времена, и теперь, в очень даже «запамятные», все то и дело узнают чужой Смысл Жизни. А свой собственный почти никто не узнает – так уж все смешно, по-дурацки устроено.
Мальчик, девочка – всё это имеет какое-то значение, пока мы в своих собственных шкурах остаемся.
…только добрые хотят, чтобы все вокруг были счастливы, а стервозные не могут допустить, чтобы хоть кто-то увильнул от всеобщей каторжной семейной повинности.
…но нет чувства более дурацкого, чем надежда: оно лишает нас не только воли, но и способности соображать.
Я одна, а это значит, что меня почти нет.
Сов – семь. Самураев тоже семь. Семь раз отмерь, потом перережь себе глотку…
Если можете осуществить чужую мечту, непременно потрудитесь, выньте да подайте, на подносе, с соответствующей подливкой и непременно добавкой, чтобы закрыть вопрос раз и навсегда. Иначе неосуществленное желание повиснет на загривке, как тощая пиявка.
Мне нравится думать, что сухую тушь разводят слезами.
Детский сад, начальная школа чувств.
…тщеславие все же как-то актуальнее. Пусть глядят с восхищением, и знать не желаю, кого там от чего тошнит!
Я, в сущности, хороший игрок – в том смысле, что легко обучаюсь новым играм, быстро в них втягиваюсь и охотно подчиняюсь чужим правилам, - но лишь до тех пор, пока мне оставляют возможность считать игру всего лишь игрой и думать, что правила будут меняться по ходу. Когда мне предлагают относится к игре всерьез, я испытываю почти непреодолимое желание перейти на другое поле.
Я не верю в будущее, будущего нет, всегда есть только здесь-и-сейчас, - банально, но ведь правда, глупо ее не знать.
И я ведь знаю немножко, как это бывает, когда старая жизнь уже закончилась, с новой еще непонятно, как повернется, и пока едешь в поезде, прилипнув носом к стеклянной границе между светом и заоконной тьмой, наступает великое безвременье, прекрасная пора, когда не происходит ничего, кроме движения, которое, впрочем, происходит само собой, без твоих персональных усилий.
В условиях вечности любое однообразное блаженство – бессмысленная пора.
…мой рай предполагает постоянную смену событий, впечатлений и ощущений. В идеале это, выходит, дорога. Комфортное, неспешное странствие по разным местам-мирам-городам, пешком и на разных видах транспорта; великое множество приятных, но необязательных знакомств. В моем раю мыслящие-осознающие существа радуются всякой встречи, не замечают расставаний, с наслаждением трындят о пустяках – … и еще пусть оказывают друг другу мелкие необязательные услуги, это всегда приятно.
Спартанские мальчики, как известно, добром не кончают.
…подписывать мирный договор следует в том же помещении, где развязалась война.
Нет ничего проще, чем прожить чужую жизнь – когда в собственной все так запутано.
Мой нынешний ужас – ягода-арбуз. Зеленая, как тоска, полосатая, как тигр, да еще и кубической формы, на новомодный японский манер, чтобы углами в сердечко тыкаться, не умещаясь в груди.
…чем кормиться чужими судьбами, отрасти собственную.
…кто не жил своей жизнью, не сможет умереть своей смертью.
Все не так, все не так, да. Кажется, хорошо, очень хорошо, но – не так.
…по-хорошему, желания наши должны бы сбываться сразу же, незамедлительно или вовсе никогда. Жестоко вышло бы, но честно, а не вот эта пресная экзистенциальная размазня, когда между первым импульсом, дикарским, младенческим воплем сознания: «Хочу, моё!» - и великодушным жестом небес: «Ладно, получай» - пропасть не пропасть, но уж точно вязкое, тоскливое болото. Погибнуть не погибнешь, а вот изгваздаешься наверняка, и на смену давешнему страстному желанию придет смертельная усталость, и, того гляди, робкое признание сорвется с губ: «Мне бы сейчас помыться, обогреться, полежать тихонько в углу, в покое, отдохнуть, а больше и не надо ничего».
…я не настолько тебе доверяю, чтобы причинить боль.
- Одни люди, - объясняю, - от рождения пригодны для того, чтобы любить, а другие только и могут, что быть любимыми.
Но люди ведь правда вовсе не равны – просто потому, что все разные.
Как сон: чтобы вспомнить его детали, надо снова заснуть.
Жалеть – это значит наблюдать снисходительно, со стороны чужое копошение, полагать собственное положение куда более завидным, а себя, соответственно, более удачным экземпляром.
Если уж решил что-то забыть, надо сперва это запомнить, а то и забывать будет нечего, и даже забивать не на что будет.
…общеизвестная формула: «понять – значит простить», поскольку настоящее, глубинное понимание наглядно показывает, что прощать, собственно, нечего.
«Педагогика»… это совсем другое. Это тысяча и один хитроумный совет: как искалечить маленького человека, перелепить чужое творение своими корявыми лапками, подогнать его, как сказали бы сейчас, под удобный для самих «педагогов» формат.
Когда на одной чаше весов – неведомое, непостижимое и неопределенное, а на другой – самая прекрасная в мире женщина и самая роковая на земле любовь, женщину с любовью выберет только распоследний болван, лирический литературный персонаж, выдуманный сказочником, ни черта не смыслящим в настоящих чудесах. Он еще и речь какую-нибудь пафосную произнесет по этому поводу, чтобы романтически настроенный обыватель не сомневался: самые удивительные вещи происходят с нами, дураками; все чудеса вселенной по сравнению с приключениями наших чутких сердечек – тьфу, баловство, детские игрушки для тех, кто не нашел пока свою половинку.
Макс Фрай «Жалобная книга»
Как же я всё-таки люблю эту книгу...
Все как у людей, только чуть-чуть лучше.
Оно ведь как устроено: человек всегда получает то, чего хочет. А хотят человеческие существа, как ни удивительно, вовсе не счастья, не канонического покоя-воли даже, а возможности как следует пожаловаться.
Ключ на месте, следовательно, дверь можно захлопнуть. Чтобы ни одна Алиса не пробралась в мою «страну чудес». Мне, в общем, по барабану, а вот ребенка жалко: разочаруется.
Жаловаться на жизнь и распускать хвост одновременно – уму непостижимо.
Я бы и рад помочь, но жертвовать девственной чистотой собственного паспорта ради чужих бумажек – как-то уж очень нелепо. Да и хлопотно; не зря фиктивные браки денег стоят. Тяжкий, неблагодарный это труд: жениться.
…войны мне хватало при мамаше, теперь отчаянно хотелось мира.
Слово «папа» он выучил гораздо позже, чем «мама» и «дай», но я на него не в обиде. «Мама» и «дай» действительно важнее. Умница, сынок.
А мне дом нужен для того, чтобы было откуда уходить.
Как и зачем люди читают газеты – неведомо, а вот прятаться за ними действительно удобно. Думаю, для того и был изобретен газетный формат, чтобы всякий человек мог сокрыть лицо в общественном месте.
Мы, «дорогие россияне», сперва подождем, пока американские ученые обнаружат в табаке какие-нибудь сверхполезные витамины, провозгласят корпорацию «Филипп-Моррис» спасителем человечества и принудят всякую цивилизованную домохозяйку выкуривать хотя бы полпачки в день. И вот тогда-то объявим во всеуслышание, что у нас свой, особый, путь, и бросим наконец курить. Дружно, всей нацией, в один день.
Как ни крути, а всякое совпадение – добрый знак. Особенно для того, кому кроме этого самого доброго знака и опереться-то не на что.
Старое накрывается тазом, а потом в этом тазу вырастает новое.
Поразительно все-таки: взрыв, пожар, катастрофа, а три взрослых человека большего всего на свете озабочены необходимостью записать некую последовательность чисел.
В момент завершения всякого дела, даже такого пустякового, как поездка домой, я остро чувствую собственную смертность. Строго говоря, я встречаюсь со своей смертью всякий раз, когда паркуюсь у подъезда.
…все мои истории бесконечные, даже те, которые кажутся просто длинными.
Настоящая сова начинает глушить кофе только после полуночи.
Ты их вообще видела, москвичей-то? Нет их в природе. Москва есть, а москвичей нет. Каждый откуда-нибудь приехал.
Потому что когда у тебя внезапно меняется настроение или мысли какие-то дикие в голову лезут, ты вряд ли станешь винить в этом своего ближнего. Тебе в голову не придет, что это его настроение и его мысли.
Больше всего на свете я боюсь, что ни фига у меня не получится.
Для страдания тоже требуется талант, а очкарик, как я обнаружила, был превзойденным гением в этой области.
Потому что есть вещи, которые не то чтобы хуже, но явно труднее смерти.
Вымирать – дело серьезное, тут на всякую ерунду отвлекаться не следует.
Жизнь у динозавров в ту пору была веселая: хочешь, папоротники нюхай, хочешь, полетом птеродактиля любуйся, хочешь – сражайся с другими динозаврами.
Зачем учиться, если все равно вымирать?
Такое уж дело печаль: удовольствия от нее никакого, а времени и сил отнимает так много, что на другие дела почти ничего не остается.
А Океан, как известно, никогда не врёт.
Это уже потом, гораздо позже, люди придумали, что нужно иногда говорить неправду, чтобы, скажем, не получить дубиной по голове.
Без печали, как известно, и вымереть-то толком не получится, как ни старайся.
А когда кто-то маленький узнает Смысл Жизни, он становится взрослым – так, между прочим, до сих пор считается. Другое дело, что и тогда, в незапамятные времена, и теперь, в очень даже «запамятные», все то и дело узнают чужой Смысл Жизни. А свой собственный почти никто не узнает – так уж все смешно, по-дурацки устроено.
Мальчик, девочка – всё это имеет какое-то значение, пока мы в своих собственных шкурах остаемся.
…только добрые хотят, чтобы все вокруг были счастливы, а стервозные не могут допустить, чтобы хоть кто-то увильнул от всеобщей каторжной семейной повинности.
…но нет чувства более дурацкого, чем надежда: оно лишает нас не только воли, но и способности соображать.
Я одна, а это значит, что меня почти нет.
Сов – семь. Самураев тоже семь. Семь раз отмерь, потом перережь себе глотку…
Если можете осуществить чужую мечту, непременно потрудитесь, выньте да подайте, на подносе, с соответствующей подливкой и непременно добавкой, чтобы закрыть вопрос раз и навсегда. Иначе неосуществленное желание повиснет на загривке, как тощая пиявка.
Мне нравится думать, что сухую тушь разводят слезами.
Детский сад, начальная школа чувств.
…тщеславие все же как-то актуальнее. Пусть глядят с восхищением, и знать не желаю, кого там от чего тошнит!
Я, в сущности, хороший игрок – в том смысле, что легко обучаюсь новым играм, быстро в них втягиваюсь и охотно подчиняюсь чужим правилам, - но лишь до тех пор, пока мне оставляют возможность считать игру всего лишь игрой и думать, что правила будут меняться по ходу. Когда мне предлагают относится к игре всерьез, я испытываю почти непреодолимое желание перейти на другое поле.
Я не верю в будущее, будущего нет, всегда есть только здесь-и-сейчас, - банально, но ведь правда, глупо ее не знать.
И я ведь знаю немножко, как это бывает, когда старая жизнь уже закончилась, с новой еще непонятно, как повернется, и пока едешь в поезде, прилипнув носом к стеклянной границе между светом и заоконной тьмой, наступает великое безвременье, прекрасная пора, когда не происходит ничего, кроме движения, которое, впрочем, происходит само собой, без твоих персональных усилий.
В условиях вечности любое однообразное блаженство – бессмысленная пора.
…мой рай предполагает постоянную смену событий, впечатлений и ощущений. В идеале это, выходит, дорога. Комфортное, неспешное странствие по разным местам-мирам-городам, пешком и на разных видах транспорта; великое множество приятных, но необязательных знакомств. В моем раю мыслящие-осознающие существа радуются всякой встречи, не замечают расставаний, с наслаждением трындят о пустяках – … и еще пусть оказывают друг другу мелкие необязательные услуги, это всегда приятно.
Спартанские мальчики, как известно, добром не кончают.
…подписывать мирный договор следует в том же помещении, где развязалась война.
Нет ничего проще, чем прожить чужую жизнь – когда в собственной все так запутано.
Мой нынешний ужас – ягода-арбуз. Зеленая, как тоска, полосатая, как тигр, да еще и кубической формы, на новомодный японский манер, чтобы углами в сердечко тыкаться, не умещаясь в груди.
…чем кормиться чужими судьбами, отрасти собственную.
…кто не жил своей жизнью, не сможет умереть своей смертью.
Все не так, все не так, да. Кажется, хорошо, очень хорошо, но – не так.
…по-хорошему, желания наши должны бы сбываться сразу же, незамедлительно или вовсе никогда. Жестоко вышло бы, но честно, а не вот эта пресная экзистенциальная размазня, когда между первым импульсом, дикарским, младенческим воплем сознания: «Хочу, моё!» - и великодушным жестом небес: «Ладно, получай» - пропасть не пропасть, но уж точно вязкое, тоскливое болото. Погибнуть не погибнешь, а вот изгваздаешься наверняка, и на смену давешнему страстному желанию придет смертельная усталость, и, того гляди, робкое признание сорвется с губ: «Мне бы сейчас помыться, обогреться, полежать тихонько в углу, в покое, отдохнуть, а больше и не надо ничего».
…я не настолько тебе доверяю, чтобы причинить боль.
- Одни люди, - объясняю, - от рождения пригодны для того, чтобы любить, а другие только и могут, что быть любимыми.
Но люди ведь правда вовсе не равны – просто потому, что все разные.
Как сон: чтобы вспомнить его детали, надо снова заснуть.
Жалеть – это значит наблюдать снисходительно, со стороны чужое копошение, полагать собственное положение куда более завидным, а себя, соответственно, более удачным экземпляром.
Если уж решил что-то забыть, надо сперва это запомнить, а то и забывать будет нечего, и даже забивать не на что будет.
…общеизвестная формула: «понять – значит простить», поскольку настоящее, глубинное понимание наглядно показывает, что прощать, собственно, нечего.
«Педагогика»… это совсем другое. Это тысяча и один хитроумный совет: как искалечить маленького человека, перелепить чужое творение своими корявыми лапками, подогнать его, как сказали бы сейчас, под удобный для самих «педагогов» формат.
Когда на одной чаше весов – неведомое, непостижимое и неопределенное, а на другой – самая прекрасная в мире женщина и самая роковая на земле любовь, женщину с любовью выберет только распоследний болван, лирический литературный персонаж, выдуманный сказочником, ни черта не смыслящим в настоящих чудесах. Он еще и речь какую-нибудь пафосную произнесет по этому поводу, чтобы романтически настроенный обыватель не сомневался: самые удивительные вещи происходят с нами, дураками; все чудеса вселенной по сравнению с приключениями наших чутких сердечек – тьфу, баловство, детские игрушки для тех, кто не нашел пока свою половинку.
Макс Фрай «Жалобная книга»
Как же я всё-таки люблю эту книгу...
-
-
21.08.2008 в 00:52-
-
21.08.2008 в 06:57-
-
21.08.2008 в 10:26а ты вообще Фрая читала?
Кислый.
блажь такая... )) есть у меня ещё две цитаты любимых оттуда, но искать в книге лень, а цитатник на компе откопать не могу...
-
-
21.08.2008 в 10:28неужели тебя это не сбивает?)
-
-
21.08.2008 в 12:20они просто надёрганы из разных мест... )) у меня много разных файлов с цитатами
и если кому что утаскивать - удобнее.
-
-
21.08.2008 в 12:27но все равно странно
впрочем, дело твое =)
-
-
21.08.2008 в 13:23