После "Великого Гэтсби" как-то очень быстро и легко прочиталась "Ночь в тоскливом октябре" Желязны, потянув за собой "Далёкую радугу" Стругацких (а та на хвосте притащила "Никогде" Нила Геймана). И эмоции переполняют именно от повести из мира Полудня. Неожиданно очень сильно зацепила рецензия на livelib, где автор "в детстве читал Стругацких за неимением альтернатив", а сейчас как-то другие авторы больше привлекают. Соглашусь, моё детство - это именно Булычёв, Беляев и Стругацкие из российских авторов да Эдит Несбит, Клайв Льюис и Толкиен из зарубежных. И Азимов, которого я даже и не знаю, к кому правильнее отнести. Только я, видимо, так и не выросла, потому что до сих пор нежно люблю всех авторов и с удовольствием перечитываю или, как со Стругацкими, открываю для себя новые произведения. И мне по-прежнему интересны те вопросы, которые авторы поднимают в своих книгах, мне понятны и близки пропагандируемые ими ценности.
"Далёкая радуга" описывает события одного дня на экспериментальной планете физиков будущего, на Радуге. Но при этом в повести очень много живых и интересных персонажей, которые своими поступками и разговорами затрагивают невероятное количество вопросов. Любую ли цену можно заплатить за научное открытие? Не погубит ли оно своих разработчиков? Кого вы спасёте: любимого взрослого или постороннего ребёнка? Что важнее: спасти детей или величайших учёных, писателей, художников и скульптуров современности? Каждый ли родитель сможет пожертвовать своей жизнью, отправив ребёнка на спасительном звездолёте? Что важнее: наука и искусство? Остаётся ли человек человеком, лишившись человеческих слабостей, приобретя достоинства машины? Да и что именно делает человека человеком? И как-то не увидела я ни излишнего "героизма", ни пафоса - Стругацким удалось написать о таком сложном и важном выборе просто и доступно, именно так, как смотрит на мир капитан Горбовский, которому принадлежат замечательные слова:
— Сколько я тебя знаю, вокруг тебя все время крутятся люди, которым ты позарез нужен. У тебя очень хороший характер, тебя все любят.
— Не так, — сказал Горбовский. — Это я всех люблю. Прожил я чуть не сотню лет и, представь себе, Матвей, не встретил ни одного неприятного человека.
И для него, в сущности, и выбора-то нет, потому что дети - это будущее.